Люди раньше были терпеливые. Двужильные были люди. В работе, в терпении боли, житейских невзгод. Сегодня как-то люди настроены на счастье.
Знаете, что нас убивает? Нас убивает стремление к счастью.
Мы так страстно хотим счастья, так сильно хотим быть блаженно счастливыми... Причем счастье в нашем понимании должно быть непрестанным. Неизменным. Твердым и незыблемым. Мы так жутко его хотим – а его нет и быть не может – что мы издергали свое сердце бедное этим стремлением к счастью. И на фоне этого стремления любой булавочный укол, любая неудача, любая неприятность кажется нам ужасной катастрофой.
Ай! Какой ужас. Как же мы теперь будем жить?
Мы-то думали, что жизнь должна быть непрестанно приятная, красивая, роскошная. А тут – хрясть! Колесо пробил. Или... карантин объявили. И все... Раньше бы человек сказал... ну и что? Разве это беда? Вот у моей бабки была беда. Она десять детей родила, и восемь из них умерли в младенчестве. Вот это беда. Но бабка моя с ума не сошла. Вырастила и воспитала тех двоих, которые остались. Одна из них моя мать. Вот это беда. Она на седьмом месяце беременности ведра с цементом таскала. Потому что не было декретных отпусков. Пока не родишь – работай.
Так люди жили. И они не спились, не повесились. Жрать было нечего. А они как-то жили. И нельзя сказать, что совсем уж плохо жили. В воскресение чикушку поставили, картошки наварили. Песню спели. И веселые дальше жили. И войну прожили, и голод прожили, и лагеря прожили, и стройки прожили. И в бараках жили, и в однокомнатных квартирах жили на головах друг у друга. Как-то жили и еще и песни пели.
А сегодня люди стали разнеженные, комфортные. Любой щелчок по носу, и они падают в нокаут. А чего ты падаешь? Ты по идее должен был поморщиться в крайнем случае. А ты упал и лежишь. Чего ты лежишь? – А мне больно. Чего тут больного? Ну вот же... Такие мы... Поэтому любая мелочь выбивает из колеи человека.
Конечно, мы преувеличиваем свои страдания. Преувеличиваем свои проблемы. У тебя проблемы – поехал бы в Донецк волонтером. Вот это у людей проблемы! Да и не восемь месяцев, а девять лет. Вот это проблемы...
Конечно, мы носимся сами с собой. Как цаца с цацей. Как дурень с торбой. А чего тут носиться? Чуть-чуть спокойствия, чуть-чуть упорства. И все будет в порядке.
Протоиерей Андрей Ткачёв
